Словно вернулась в мир счастья. Тогда, когда перелом ноги казался наивысшим наказанием за твои проступки. Я вернулась в тот мир, где стены цвета миндаля, являлись самыми теплыми и родными, где снег за окошком напоминал сахар, а ночные ветра несли пески Сахары, разбивая грусть на осколки.   Интересно, как одна маленькая вещь может вернуть тебя на десятилетие назад.
             Вчера, запланировав посмотреть исключительный и многоликий фильм, я  расселась на своей кровати в комнате. Приглушила свет, словно не хотела, чтобы он привлек чуземных гостей. Натянув на тело хлопковую рубашку, что всегда напоминала мне блузу в честь торжества, начала морально подготавливаться и настраиваться на волну отреченности. Дабы вкусить кино с холодной головой и сердцем. Посмотреть, таким образом, чем же меня наполнит эта картина. На столе дымился чай, а телевизор нашептывал невнятные шутки, которые при огромном желание не разобрать, ибо вслушиваясь в них, начинаешь улетать в свои мысли, так  и не ухватив основную суть.  Я расположила подушку у стены, оперлась на нее и медленно начала перелистывать каналы. Хотелось убедиться, не упускаю ли некую потустороннюю важность.  Так, ища то, что не искала, я увидела его —  «Эдварда – руки-ножницы», фильм детства, юности моей, души расколоченной.  И как эффектом бабочки, отбросило меня назад во времени. К тем  моментам, где стрелки часов колотили полночь, как полдень.
             Я очутилась в нашей трехкомнатной квартире. Только что купленной, толком не обставленной, холодной, зябкой, но осадочно родной.  Я сидела на старенькой раскладушке, что осталась нам с  маминой юности. Цветовой гаммой она походила на разбавленный водой кофе, ножки ее счесались от натиска времени, спинка покоробилась, но была все так же крепка и упруга, как те пружины, на которых спал матрац. Я сидела на ней в небольшой комнатёнке, где свет от лампы красил лицо, а по обоям ползли различные теневые рисунки. В той комнатке по ночам становилось холодно, но не так, как во всем доме. Возможно, из-за того, что она была мала, как погребок. А возможно, из-за того, что ее утеплили крепче, чем  все остальные. Летом, когда становилось невыносимо душно и жарко, в ней отворялась форточка. Кислород, словно воробей, влетал в нее и проходил по всем уголкам, проникал во все  дырочки, целуя, отмечая каждую сторону, чтобы не повториться. Не вернуться туда вновь.
             Мне было 14 лет. Зимой на катке  я сломала ногу, уволившись в новогоднюю елку, что стояла в его центре. Так с гипсом на костылях, я встретила наш переезд  в квартиру маминой мечты. Огромную трехкомнатную палату, что помнит меня по сей день, ну, я на это надеюсь. Ночью,  мне не спалось, как это бывает всегда, голова переполнена смрадом, от чего тяжелела, как чугунный утюг. Но когда пришел он – все изменилось. Фильм «Эдвард – руки-ножницы» я смотрела столько раз, что крохи — деревья, уже стали большими.  В тот миг, он явился для меня знаком, что все придет на круги своя. Я смотрела его в тогдашний зимний вечер преисполненная блеском радости. Слез сострадания и надежды. У меня был теплый нос, горячие пальцы на руках и ногах, я обнимала колени, разворачивая губы в широчайшей улыбке, выдыхая километры скорби, при этом наполняясь истинным счастьем. Маша была собой. Была счастливым ребенком, которого ждет множество различных дорог.  Я закрывала глаза от каждого звука музыки, свято веря в то, что меня видят. Не знаю кто, но видят миллионы, как Господь Бог видит нас, муравьев, сверху. Как мы, видим россыпи и мириады звезды в небесном потолке. Тот зимний вечер был теплее, чем самые жаркие летние дни. Задыхаясь от невероятности, жалости и чуда, по моему лицу текли струи слез. Водопады осознание реальности. Что все должно меняться и глупо оставаться в прошлом, когда столько будущего еще впереди.  Я утирала их подолом ночнушки, наполняясь ими вновь и вновь… От той невероятной влюбленной чистоты, что явилась мне перед глазами, сойдя с экрана телевизора.
             Открыв глаза, в голове пульсировало ощущение  счастья. Мне удалось побывать во времени, где ничего страшного еще не случилось. Во времени, где зеленые стены согревали меня своим теплом и приветливостью. Я посмотрела в окно, а за ним словно была зима. Главная героиня танцевала под снегом, что сотворил Эдвард, а я слезливо улыбалась белым рамам, как 8лет назад. Как же я огрубела, какой слоновьей кожей покрылась. Комар носа не подточит. Каким реальным и материальным преисполнилась моя душа, маленькая, хрупкая, родная душа, чьи двери всегда открыты для помощи и сострадания. Когда же успела стать такой? Явиться миру коркой черного хлеба? Ловила себя на мысли, что смотрю на этот фильм свысока, не осуждая, а проверяя достоверность всего сущего и настоящего позабыв, что это лишь сказка. Чудо. Выдумка, что учит нас сохранять, содержать и верить в  любовь, какой бы она не была. Между кем бы она ни случилась. Зашлась слезливым ливнем.  И тогда, я встретила себя. Ту, Машу Евсюкову, которая, не смотря ни на что, верила в чудеса и нереальность. Могла объяснить, доказать и показать это. Нося все главное в себе, в своем сердце, душе и слове.  Я обхватила ребра руками и плакала навзрыд, как много лет назад, плакала не от жалости к себе, а точно так же, как при просмотре в первый раз – от влюбленности двух молодых, но нереальных людей, от того, что идет снег. Возможно, глупостью покажется то, что скажу сейчас, но вся эта память явилась для меня очищением. Неким освобождением. Указателем, чем наполнить оставшиеся щелочки моего  непотопляемого кораблика.
             Со мной не случилось ничего плохого и нежеланного в этом мире. Я все так же люблю людей, люблю этот безумный, невероятный сердечный мир. Я влюблена во все его погоды, во все его катастрофы и прелести. Во все то, что он нам дарует и, чем награждает.  Благодаря вчерашней ночи, я почувствовала, что излечилась окончательно.  И если вы скажете, что сказок не бывает, то в ответ я лишь улыбнусь. Мне известно, что чудеса случаются чаще, чем вы думаете.