Мы говорили с подругой, не открыли Америку, и пришли к выводу, что нонче — Поколение хипстеров. И, возможно, меня никак бы это не трогало, главное, как говорится, за собой смотреть. Но есть в этом поколении то, что меня оскорбляет.  Название этому аду — «Тверк» или «booty shake», как кому удобнее.  Мой язык не может повернуться и назвать это танцем. Просто не может.

Во – первых, хотелось бы спросить: по — вашему,  это женственно? Это красиво? Загадочно? По-вашему,  это танец, где девушка то ли в трусах, то ли в стрингах, а иной раз и без того и другого, трясёт задницей под свег музыку?  Докатились.

Я помню, как мой дед рассказывал, как он танцевал с бабушкой вальс. Да что уж там, я сама танцевала больше десяти лет разные танца. Никогда не забуду, как это – кружиться в венском вальсе. Я танцевала с Ромой Василевским и была в него влюблена по самое небалуй. А влюбилась я в него во время танца. Сердце всегда стучало так бешено, как барабанщик долбит в свои барабаны. И когда он кружил меня в вальсе, у меня останавливалось дыхание, у меня замирало время. Переставала вращаться планета. Мне казалось, что только мы, как куклы в музыкальной шкатулке, существуем и танцуем, и на нас остальные люди смотрят, как дети. Я жила этим танцем. Какие поддержки, какие элементы! Это чувство в собственном соку. Ты чувствуешь партнера, ты его трогаешь. Может быть ты в человека и не был влюблен, но начинаешь танцевать, между вами разгорается искра. Вы начинаете излучать магнетизм. А если вы еще подходите друг к другу в танцевальном характере, и понимаете, друг друга, вольно – невольно вы влюбляетесь. В моем альбоме до сих пор есть фотографии Ромы. На них мы стоим и улыбаемся красные, как помидоры. Потому что стесняемся, потому что робеем. Смущаемся. 

Когда мы танцевали, люди ахали в голос. Зал боялся издать шорох. Алкоголики бросали пить. Женщины безболезненно рожали. Овощи хранились дольше. Благодаря танцам образовалось столько влюбленных пар, которые теперь нянчат общих детей. А сейчас? Такой общественный призыв к изнасилованию. Я смотрела отбор в проект «Танцы» на ТНТ. Вот они приходят с эти жопотрясом и я прям, слышу мысли Егора Дружинина. Танец должен нести композицию, должен нести смысл. Он,  как текст, может иметь зачин, кульминацию и развязку. Он обязан общаться со зрителем. Обязан рассказать, побудить, вдохновить, при желании, заставить человека слезу пустить. Например, как мюзикл «Кошки». Вот это да! Благодаря этому мюзиклу я поступила в хореографический. Выучила все вариации, все движения, все песни. Хотелось говорить движениями. Иметь грацию кошки. Хотелось быть собой, потому что танец был такой. Невероятный. Лучше секса, алкоголя  или поедания углеводов. Казалось бы, как можно настолько точно обыграть животное? Да так, чтобы смотря на все происходящее, и слушая посыл,  слезы катились от номера «Mr. Mistoffelees» или от финала «Finale The Ad-Dressing Of Cats». Вот это была невероятнейшая вещь. Тебя разрывает, так люди танцуют. А ведь мюзикл поставлен по детской книге. Эндрю Ллойд Уэббер прочитал детскую книгу о приключениях и характере кошек.  Адаптировал, написал музыку, текст и поставил в 1998 году на сцене. Да так поставил, что все страны и города мюзикл перевели, перепели, перетанцевали. И Россия не исключение. Известная всем по сериалу «Саша+Таня», «Универ» Валентина Рубцова сыграла в русской постановке кошку – воришку Рампотейзу. Бросала батманы выше головы.

Во – вторых, сейчас стар и млад (пчелки) жопой трясёт. Жопа вываливается, лобок вываливается. И это, когда в женщине должна быть загадка. Когда женщина должна быть тайной для мужчины. Чтобы ее хотелось раздевать, прикасаться, внутренний мир узнавать. А что там узнавать? Все уже узнано и наглядно показано. Я понимаю, что танцевать этот ээммм… жирный танец сложно. Физическая подготовка должна быть отличная. Но в чем таинство-то? В чем содержание? Тебя никогда партнер не сможет взять за талию, прикоснуться к тебе, ощутить тебя своей кожей, поцеловать в танце. Познать всю твою кротость, женственность.  Каким бы говно ты не была, какой злой не казалась бы, может ты в свободное время собак лупишь, но какую бы ты маску не носила, в достойном танце ты раскрылась бы с другой стороны.

Раньше танцем благодарили богов. Дождь вызывали. Терпсихору воспевали. А сейчас мы призываем коллективно трясти всех своими помоечными ляхами.  Потому что у нас, что в голове,  то и в танце. Что содержим внутри, то и танцуем. Уровень культуры такой, не обособленный, а модный. Танцы, как кино и прочее – отражение культурной составляющей народа. Что в голове, то и в движении.

Я допускаю, что если этим уж сильно современным для меня танцем, человек занимается где-нибудь в студии, скажем, для похудения после родов, я не в праве ему препятствовать. Занимайся, но хочется взмолиться, дабы свои успехи этот человек не выносил на обозрение общественности и массы.  Так как сразу же возникает вопрос: И что дальше? За что тебя любить в этом танце? За красоту души? Тела? Ягодиц? Выражения лица? За глубокий философский смысл?

Я не призываю надеть народный костюм и водить хороводы. Хотелось бы больше осознанности, не терять  этос человеческой реальности. Хотелось бы понимания, что будущее поколение будет значительно хуже нашего, коль уже сейчас не стесняется трясти своими ягодами. Пусть, когда ты молод и занимаешься своим делом, ты меньше всего думаешь о таких вещах, как «сохранение культуры». Но, тем не менее,  хорошо, если это сидит в тебе: то, что ты должен как-то оградить культуру от идиотов, защитить её основы.  Защитить ее от варварства.