Когда-то мы с ней писали стихи сомнительного содержания.

О вере в бога и о любви, что преступление ведет к наказанию

О том, как утро сменяет закат, что в нем не хранится  истин,

Что лечит бутылка вина, а не лед, и каждый убийца  бесчестен.

Мы плыли против теченья и льдин, сушили калоши на рее,

Вдыхали далеких цветов аромат и в черные бездны глядели.

Ломали мозги, вскрывали абсурд, по поводу солнц распалялись.

Мы верили в расу отцов и на ногах оставались.

Стихи затерялись в диванных складах, запутались в паутинах.

Она отдалялась вся впопыхах  сражая, как скарлатина.

Бежала, вопила, стреляла в висок. Меня загрызала в шею.

Она утекала в реки проток, пока я лежала немея.

И если это бесславный конец, пускай он останется эким

Мне не прожить тысячи лет, чтобы открыть ее веки.

В бескрайней широтах, где верх ледника – мирская точка основы

Она остается и будет стоять, а я умереть готова.