Танцы на воде! Просто танцы, стоя на воде! Я хочу танцевать на воде сумасшедшие танцы!  И молнии с каждым взмахом руки моей, в небо выпускать. Они бы в фейерверки распадались, прохожих оглушали.  От запястья моего кисти росли, не анатомии происхождения. Кисти в краске  те и рисовали бы на холстах невидимых слезы матерей, чьи сыновья на войнах с жизнями распрощались.  Танцевать бы так на рассвете с венком из роз на голове, а розы эти распускались бы каждый раз от звериного вопля моего. От ступней вода бы бурлила, в танце голова место позабыла, а одежда с тела моего шелком неслышным спадала на самое дно реки той, на коей воде я танцую. И река лишь знала бы, о ком в розовом венке думаю, по кому ступни до красна в раскаленные угли превращаются и воде спокойно жить мешают. От чего поцелуи мои пеплом кажутся,  от чего небо из граненного стакан пью не закусывая.
Под песню бы эту (Пикник — говорит и показывает) себя собрать, вытолкнуть ядром пушечным во врага твоего, чтобы черт тот знал, как обижать тебя – мою Родину.  Языком бы своим зложелателя дома облизать, чтоб зашлись они заревом пламени, и неповадно было им тебя трогать – мою Историю.  Раздать ребра свои, каждому злопыхателю, чтобы стали они иль мужчиной, иль женщиной, и не смел больше супостат посягать на тебя – мое Здравие.
Только, не мирская я вовсе. Звезд моих на небе нет, а верно не найтись нам, не встретиться. Я буду танцевать! Стоя на воде! Чтобы разнестись листьями осени, матери моей.